|
мероприятия
фото-отчёт
групповая
терапия
мать и дитя
услуги
| |
Часто задаваемые вопросы о психоаналитической терапии (часть 2)
13.
Возможна ли влюбленность пациента в психоаналитика?
Сложные, запутанные любовные отношения между
психоаналитиком и пациентом стали чуть
ли не «классикой жанра» в Голливуде. Столетняя история психоанализа также знает
несколько таких нашумевших романов. Вместе с тем современный психоанализ
прекрасно понимает, что никакие другие отношения между аналитиком и пациентом,
кроме терапевтических, невозможны. Это ведет к краху терапии. Подобные нормы
жестко прописаны в этических кодексах психоаналитических ассоциаций всего мира.
Что же касается чувств, возникающих у пациента в отношении психоаналитика, то здесь
возможен очень широкий спектр: от любви до ненависти, от идеализации до полного
обесценивания. Все эти чувства в ходе терапии подлежат анализу (а не «отыгрыванию»).
Только в этом случае психотерапия будет успешной.
14.
Существует ли психоаналитическая терапия, проводимая в группах?
Да, в современном психоанализе есть и такое направление. Групповая работа может
успешно сочетаться с индивидуальной, взаимно дополняя друг друга. Вместе с тем
нужно помнить, что профессиональная подготовка группового аналитика несколько
отличается от подготовки «классического» аналитика, работающего с пациентами
индивидуально. Соответственно, отличается и сам терапевтический процесс, в
котором присутствует и подлежит анализу не только внутриличностная, но и
групповая динамика.
15. В
течение какого времени (срока) продолжается психоанализ?
Наивно было бы ожидать, что
психологические проблемы пациента, которые накапливались годами, а
то и десятилетиями, исчезнут, как по мановению волшебной палочки, всего за
несколько сеансов. За такой срок возможно разве что прояснить и очертить саму
проблему, так сказать, «расчистить поле» для будущей работы. Длительность же
самой психоаналитической терапии удобнее измерять не в календарных сроках, а в
количестве сессий (хотя здесь, разумеется, важна и частота встреч). Так,
краткосрочная психоаналитическая терапия, направленная на какую-то конкретную
неглубокую проблему, длится примерно от 20 до 80 сессий с частотой один - два
раза в неделю.
Психотерапия, занимающаяся более глубокими проблемами
характера,
длится уже около 200 -300 сессий, 2 – 3 раза в неделю. Собственно психоанализ
(на кушетке), направленный уже не столько на исцеление, сколько на тщательное и
глубинное исследование личности, может длиться и значительно дольше (например,
чтобы начинающему психоаналитику стать членом Международной Психоаналитической
Ассоциации, ему нужно пройти не менее 600 часов личного тренинг-анализа у
специально сертифицированного аналитика). Все приведенные выше цифры очень
приблизительны: каждому конкретному человеку требуется свой срок.
16.
Когда психоанализ можно считать завершенным?
Когда пациент и психоаналитик оба чувствуют, что цели, которые ставились в начале
работы, достигнуты. Когда пациент стал
увереннее в себе, когда его реакции на
происходящее стали более гибкими и адекватными, когда он
перестал бояться чувств
(своих и чужих), когда он
«оплакал» и
«отпустил» все свои потери…
Завершение психоанализа – это особый процесс, во время которого часто, как
«последняя вспышка», вновь обостряются проблемы пациента – но ненадолго, как
реакция на предстоящее расставание с аналитиком. И то, как быстро пациент
справляется с этой «последней вспышкой», как раз и служит признаком того, что
его психика укрепилась.
17. Как
изменился психоанализ со времен Фрейда?
Психоанализ со времен Фрейда не очень изменился внешне и технически, но очень
сильно изменился теоретически.
Внешне все выглядит примерно как во времена Фрейда: пациент – на кушетке,
психоаналитик – вне его поля зрения, за изголовьем (или они просто сидят в креслах
лицом к лицу, если это психоаналитическая терапия). Длительность сессии – 45 –
50 минут.
Но то, как психоаналитик пытается понять пациента, и чем он руководствуется в своей
работе, все то, что находится у аналитика «в голове» - изменилось очень сильно
за прошедшие сто лет. Прежде всего, психоанализ стал гораздо глубже
интересоваться тем, как развивается психика ребенка в период от рождения до 4-5
лет, до пресловутого Эдипова комплекса. Возросло внимание к характеру
взаимоотношений ребенка с ближайшим окружением, в первую очередь – с матерью.
Появились новые теоретические
модели развития, основанные уже не на теории
развития либидо, а на теории объектных отношений. Развитие психики и
происхождение патологий стали рассматривать не только с точки зрения внутреннего
конфликта, но и сточки зрения дефицита (того, что ребенку было недодано, что не
дало развиться здоровым, зрелым психическим структурам). Много внимания
современный
психоанализ
уделяет и таким чувствам, как
ненависть, агрессия,
зависть. Их корни прослеживаются также вплоть до младенческого возраста (миф о
«безгрешных» младенцах, увы, уходит в прошлое). Все эти теории основываются не
только на реконструкциях из материала взрослых пациентов, но и на данных
детского психоанализа, пионерами которого выступили Анна Фрейд (дочь З.Фрейда) и Мелани Кляйн (основательница влиятельной школы в современном психоанализе).
Кроме того, такими аналитиками, как М.Малер, Р.Спитц, Д.Винникотт, Д.Стерн было
проведено много клинических экспериментов по наблюдению за
развитием детей
начиная с самого рождения. Это обогатило психоанализ ценнейшим материалом.
Теоретический подход к самому психоаналитическому процессу также претерпел
значительные изменения: все больше внимания в последние годы уделяется
интерсубъективному фактору, все больше психоанализ рассматривается как
двусторонний процесс, где и пациент, и психоаналитик пребывают и взаимодействуют в
общем смысловом и аффективном поле. В этом смысле вульгарное представление, что
в психоаналитическом кабинете присутствуют беспомощный «больной» и
непроницаемо-всеведущий «врач» давно не соответствует действительности.
Современный психоанализ и психоаналитическая терапия работают не только с
невротиками истерического и обсессивно-компульсивного типа
(как это
преимущественно было во времена Фрейда), но и с гораздо более глубокими
патологиями на уровне
нарциссических и пограничных
личностных расстройств,
и даже с психозами (в сочетании с медикаментозным лечением).
Сегодня психоанализ представляет собой довольно развесистое «древо» школ и
направлений, в чем-то согласных, в чем-то – полемизирующих друг с другом. В этом
смысле он похож на любую другую науку.
18.
Существуют ли различные школы психоанализа?
Фрейд, как почти всякий «отец-основатель», довольно
болезненно относился к «еретическим» идеям своих учеников. Поэтому начальный
период развития психоанализа изобиловал расколами. От школы Фрейда отделились:
А.Адлер, делавший основной упор на влечении к власти, понятии
«комплекса
неполноценности»
и
различных механизмах компенсации, К.Г.Юнг с его теориями архетипов и
коллективного бессознательного, О.Ранк, развивавший теорию
«травмы рождения»,
В. Райх, через новый взгляд на патологию характера пришедший к
телесно-ориентированной терапии…
Впоследствии психоаналитическое сообщество стало не так остро реагировать на
теоретические разногласия, и новые школы стали уже более-менее мирно уживаться в
рамках единых ассоциаций и институтов.
На сегодняшний день наиболее заметными и влиятельными школами в психоанализе
являются: Эго-психология, делающая основной акцент на бессознательных аспектах
функционирования Эго и
психических защит
(наиболее широко представлена в США); Кляйнианский подход (от имени основательницы Мелани Кляйн), в котором
разрабатываются оригинальные идеи
о начальном периоде развития младенца
(т.н.
«параноидно-шизоидная» и «депрессивная» позиции), а также много внимания
уделяется негативным переживаниям
агрессии, зависти
и очень ранним, примитивным
психологическим защитам, таким, как проекция и проективная идентификация (здесь
же следует упомянуть такого оригинального мыслителя, как В.Бион, занимавшегося
глубинными механизмами человеческого мышления и восприятия); Школа объектных
отношений (Р.Фейрнберн, М.Балинт, Д.Винникотт, Дж.Боулби, М.Малер, и др.),
смотрящая на развитие психики под углом взаимодействия ребенок – родитель; Сэлф-психология (Я-психология) – учение американского аналитика Х.Кохута,
выросшее из работы с нарциссическими личностями и их специфическими формами
переноса (здесь рассматривается в основном проблематика фальшивой грандиозности
и
внутренней пустоты, а также идеализации/обесценивания других); школа Кохута
оказала большое влияние на формирование Интерсубъктивного подхода в
психоанализе; Французская школа (Д.Анзье, А.Грин, Дж. Мак Дугалл,
Ж.Шассеге-Смиржель и др.) сохраняет, как и Фрейд, повышенное внимание к
Эдипову
комплексу, к классическому
«семейному треугольнику», обогащая этот взгляд новыми
глубокими идеями (например, концепция «мертвой матери» А.Грина); особняком стоит
школа Ж.Лакана (в свое время даже исключенного из психоаналитического общества)
– она многое почерпнула из теории языка, семиотики и структуралистского подхода.
В то же время деление на «школы» в психоанализе – вещь относительная. Многие
аналитики развивают в своих теориях синтетический подход (как, например,
О.Кернберг). Во всяком случае, не следует забывать, что все теоретические
подходы имеют дело с одним и тем же объектом –
человеческой психикой, и
в этом смысле являются лишь теми или иными объяснительными моделями, а не
«истиной в последней инстанции». Конечно, психотерапевты
разных школ будут несколько по-разному работать, у разных школ есть свои
«любимые» типы пациентов, но эти различия лежат все-таки в области нюансов.
19.
В чем различия между психоанализом и другими формами
психотерапии?
Психоанализ работает прежде всего с
бессознательным содержанием психики, в
отличие от других видов психотерапии, где ставится задача исследовать и
исправить
поведение, мышление пациента или дать ему
новый исцеляющий опыт через
разыгрывание и повторное переживание своих психотравм и конфликтов (как в психодраме
или гештальт-терапии). Психоаналитик не дает никаких «указаний», никаких
«упражнений» и «домашних заданий». Это поначалу шокирует некоторых пациентов,
особенно – пришедших с запросом «Посоветуйте, что мне делать?». Такие пациенты
часто не понимают, что
единственный способ справиться с их проблемами –
это
измениться
им самим, а что-либо «делать» в их нынешнем состоянии – совершенно
бесполезно. Контр-продуктивна в плане психоанализа и другая,
«пассивно-медицинская» установка: «Докотор,
сделайте что-нибудь со мной!».
Психоаналитик – не гипнотизер, не экстрасенс; он не прописывает чудодейственных
лекарств – ему нужно хотя бы минимальное сотрудничество со стороны пациента,
иначе он не сможет помочь.
Психоанализ внешне нетороплив, как рост дерева. Если росток усиленно тянуть за
верхушку – он не станет расти быстрее; мы только выдернем его с корнем. Но если
за ним терпеливо ухаживать – он сможет вырасти даже на скудной, каменистой
почве; в нем откроется сила, раздвигающая любой асфальт…
20.
Не является ли психоанализ просто причудой или устарелой техникой терапии?
Может ли «просто причуда» просуществовать больше ста лет и не просто
распространиться по всему миру (психоаналитические общества сегодня есть от
Хельсинки до Калькутты и от Токио до Буэнос-Айреса), но так повлиять на
современный мир – его
психологию, философию, искусство, литературу – как это
сделал психоанализ? Фраза: «Без психоанализа наш мир был бы другим» – не
преувеличение, а факт. Вряд ли какой-то другой вид психотерапии может
похвастаться тем же.
Что же касается техники – то, в самых глубинных своих основах, техника
психоанализа вечна: гениальная интуиция Фрейда ухватила, можно сказать, «форму
форм» – общение растущего и помогающего расти. Это и
общение
ребенок – родитель, и
общение ученик – учитель
(как в научном, так и в духовном смысле). Конкретная же
«плоть» на этом «скелете» может меняться в соответствии с прогрессом и духом
времени.
21.
Не является ли психоанализ своего рода бегством от реальности?
Если такое начинает происходить – это очень тревожный сигнал для
профессионального психоаналитика. Это значит, что он не заметил и вовремя не поместил
в фокус психотерапии какой-то важный аспект своих
отношений с пациентом. В задачу психоанализа отнюдь не входит привязывать
пациента навеки: это означало бы неудачу лечения. Другой вопрос, что на
определенном этапе у пациента может развиться та или иная степень зависимости от
аналитика – но ведь и
нормально развивающийся ребенок
на определенном этапе зависит от родителей, да и все мы в какой-то степени
зависим от своих близких. Здоровье не в том,
чтобы «вообще ни от кого не зависеть», а в том, чтобы не бояться нормальной
близости и зависимости.
22.
Может ли человек измениться сам, только за
счет своей силы воли?
Существует определенный социальный стереотип о «волевом» («настоящем») человеке
(тем более, что много лет этот стереотип вполне сознательно культивировался –
всякие Рахметовы спали на гвоздях…)
«Волевой» человек
не просто преодолевает все
трудности, он непременно должен их преодолевать без чьей-либо помощи. На самом
деле в такой позиции есть нечто незрелое, подростковое. Если разобраться глубже
и беспристрастно – мы увидим, что за такими «мюнхгаузеновскими» попытками
вытащить самого себя из болота за косичку всегда стоит совсем другой мотив:
желание кому-то что-то непременно доказать.
И тут-то начинается
само-подавление,
само-ломание, неизбежные
срывы,
муки совести, новые клятвы «с понедельника
начать…» – короче, самый обыкновенный
невроз.
Кроме того, в большинстве случаев человек не видит
истинных причин своих проблем,
как не видит своих ушей. И чтобы увидеть эти «уши» – ему нужно зеркало. Этим
зеркалом и становится другой – психотерапевт. А что
касается воли – то в процессе психотерапии она от
пациента ох как потребуется!
23.
Возможно ли применение самоанализа?
Да, у Фрейда не было «тренинг-аналитика», и большая часть идей лучшей его книги
(«Толкования сновидений») есть результат кропотливого самоанализа. Таков удел
первопроходцев. И в дальнейшем иногда звучали голоса в защиту самоанализа
(например, К.Хорни), но всерьез эта тема в психоанализе даже не обсуждалась –
настолько очевидны для специалиста все
трудности и ограниченность самоанализа,
не говоря уже о том, что при самоанализе как раз отсутствует
главный компонент
лечения – терапевтические отношения. Недаром Э.Берн сравнивал самоанализ с
попыткой самого себя подстричь: попробовать, конечно, можно, и что-нибудь,
может, и получится, но – зачем, когда за углом парикмахерская?
Дальше
|
